В любом звере есть нечто человеческое.
А предательство хозяев – это очень даже по-человечески. Тем более, если хозяева лохи – не воспитали в подопечном злобы, приличествующей должности сторожевого пса.
27 сентября
У Василия все разложено по полочкам – здесь черное, там белое. Прям, глас народа какой-то. Сегодня очередной перл выдал:
– Мы, русские, лучше всяких там американцев.
Американцы – они каждый по себе, а мы – едины. И в этом наша сила.
Была.
При Сталине сосед всегда знал и имел право знать, что у соседа за забором. И думал о соседских проблемах не меньше, чем о своих. У всех было общее дело, общий враг, общие праздники. И земля, и фабрики, и заводы – все было общим. Все были равны, все были братья.
И одному Богу молились – Иосифу Сталину.
Теперь не то.
Лукашенко – тот еще старается у белорусов единство поддержать, равняет всех по-братски.
А у нас: здесь бомжи, там олигархи – нет единства.
Народ перед вождем должного трепета не имеет, и американцы нас не боятся, а следовательно – не уважают.
29 сентября
Не хотел вчера пить. И Николенька соглашался – пора бросать это дело, пора бросать.
Напились так, что опоздал к ней!
30 сентября
У Николеньки в плотницкой сегодня мало работы.
Василий с утра налакался и спит в кухне на коврике.
Я принес из квартиры пластмассовую бутыль с остатками бражки.
Мы с Николенькой постановили, что бражку допьем – и бросим пить. Навсегда.
Мы хотели вчера бросить, но не смогли все допить. А бражка уже настояна – не пропадать же добру.
После бражки Николеньку потянуло в магазин. Взял бутылку плодово-ягодного.
Я пить отказался, иначе можно снова вечер не у дома Бригитты, а лежа в подворотне провести.
Николенька, пропустив стаканчик, по привычке в философию ударился:
– Вот Василий потешался все, когда я о свободе говорил, а ты молчал. Между тем, Господь уже протянул тебе свою длань, чтобы помочь обрести свободу от земных пристрастий – любовь ниспослал.
Я удивился:
– Какая любовь может быть между дочерью банкира и бомжом? Я к ней без всякой корысти отношусь.
– Любовь только тогда и бывает любовью, когда в ней корысти нет. Когда она сама по себе ценность – ни прибавить, ни отнять. А если корысть есть – выгоду какую извлечь помышляешь, на взаимность рассчитываешь – это уже проституция, – пояснил он и налил второй стакан вина.
Я ничего не ответил. Сидел и прикидывал, как лучше потом дотащить его до квартиры.
Он решил, что я над его словами задумываюсь.
– Ты у нас богоизбранный. Тебя любовь от бутылки отвращает. А нам с Василием чтобы бросить пить, ремень Божий нужен. Иначе все извилины спиртом выпрямим и помрем алкашами. В монастырь нужно, в монастырь! Чтобы молиться заставляли, чтобы трудом тяжким да беседами душеспасительными всякий миг жизни был заполнен. В монастырь! Там ноша полегче.
Он допил вино.
А через полчаса я погрузил его на спину и поволок домой.
Лечиться ему надо, а не в монастырь.
1 октября
Не так уж и беспросветна эта жизнь, если каждый вечер можешь видеть прекраснейшую из женщин!
Пусть мимолетно, кратковременно. Иногда в течение десяти-пятнадцати минут.
Но эти минуты соединяют миг с вечностью!
Все остальное перед ними ничто!
2 октября
Утром в честь воскресенья Николенька призывал Василия очистить душу покаянием:
– Покаемся, исповедуемся, причастимся святых даров. Бог услышит наши молитвы – поможет одолеть пагубную страсть.
– А пивом после церкви угостишь?
– Ты не о пиве думай, а о Боге. Прислушайся к Его голосу, не глуши мельтешением чувств и мыслей.
– Как же мыслям не мельтешить, если работы нет, денег нет?
– Поститься надо чаще.
– Только что сутки без копейки денег на воде постились!
– Коль о пиве больше, чем о Боге думаешь, то суток мало.
Василий оценивающе посмотрел на Николеньку: идти на конфронтацию – остаться без пива, а так…
– Ну, хорошо, – после небольшого раздумья согласился он. – Пойдем попу каяться.
Они ушли в церковь. Я, сославшись на головную боль, остался дома, а после их ухода пошел в парк – мне хотелось побыть одному, побродить по аллеям без дум, без желаний…
Когда под вечер я вернулся домой, Василий спал в ванной, а Николенька, размазывая по щекам пьяные слезы, бил себя кулаком в грудь:
– Господи, ну почему ты не поразил меня громом, когда я в сотый раз предал Тебя? Ну почему, Господи?
3 октября
Вот он, как выразился Василий, звериный оскал капитализма!
Выселили Николеньку из квартиры.
Пятилетний долг по квартплате к назначенному судом времени не погасил.
А у кого нет долгов в наше время?!
Долг – отговорка.
Тут соседи свою лепту внесли.
Не нравилось им, что песни громко поем, что двери у нас и днем и ночью настежь распахнуты…
Антс, царство ему небесное, по весне обстановку накалил – мусор из урны в окно вытряхнул. Ветер еще не в ту сторону был…
И я, и Николенька потом извинялись. А они все равно: чуть что – завсегда тот случай припоминают.
Конечно, много было и другого, в чем можно нас упрекнуть… Не безгрешные. Кто ж спорит?
Виноваты. Но не со зла ведь.
Хоть бы халупу какую взамен дали, а то определили, чтоб Николенька к жене перебирался.
Ему лучше под топор, чем к ней.
Василий про старые добрые времена вспомнил:
– В советское время такого безобразия власти б не позволили, у каждого было право на жилье.
Теперь Николенька бездомный.
Как я, как Василий.
Василий сказал, что поедет в глушь, в Саратов, к бабушке. Она лет пятнадцать внука не видела – рада будет.
А куда нам с Николенькой податься?
5 октября
Второй день как мы с Николенькой ночуем среди досок и стружек в плотницкой.
Он, можно сказать, по 24 часа в сутки на работе пропадает, а я у него подмастерьем – гвозди подать, доску придержать…
Мрачным стал Николенька. Все время о чем-то думает, думает.
Иногда бормочет под нос: «Мосты сожжены, мосты сожжены – пора, пора…»
Это он квартиру мостом называет. Она его как мост с миром связывала, а теперь связь порушена – пора в монастырь.
6 октября
Пока Николенька бегал в контору по своим делам, зашел попрощаться Василий. В ожидании Николеньки просветил меня по поводу сходства и различий сталинского и путинского методов руководства страной.
– Сталин – тот каждого наркома, каждого высокопоставленного чиновника на крючке держал.
Чтоб всякий делал свое дело на совесть, боясь своевольничать.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Взглянув же, Он (Христос) увидел богатых, клавших дары свои в сокровищницу; увидел также и бедную вдову, положившую туда две лепты, и сказал: истинно говорю вам, что эта бедная вдова больше всех положила; ибо все те от избытка своего положили в дар Богу, а она от скудости своей положила все пропитание свое, какое имела (Евангелие от Луки 21 2—4)
2
Строка из «Песни завистника» В. Высоцкого
